Большая игра

© Татьяна Семёнова, «Большая игра»

ГЛАВА 8

КАЖДЫЙ САМ ЗА СЕБЯ

Эмир Хайдар, правитель Бухарского ханства, который так недружелюбно встретил русскую миссию Негри и чуть не рассорился с русскими из-за слишком тесного контакта с англичанами, ненадолго пережил Уильяма Муркрофта. Хайдар умер через год, осенью 1826 года. Эмиру было всего 51 год. Самый расцвет сил и мудрости. Причины смерти неизвестны. Как говорят мусульмане, смертный час – это то время, которое нельзя отсрочить и нельзя приблизить. Когда призвал Всевышний, тогда и пора. Если только кто-то не вмешался в жизненный цикл, поднеся чашу с ядом. Впрочем, всякая случайность неслучайна. И всякое преступление имеет свои мотивы. Было ли преступление или это была естественная смерть – неизвестно. Здесь, как и с Муркрофтом только догадки и предположения.

Эмир Хайдар правил 26 лет. Это большой срок для азиатских правителей. В те времена долго удерживаться на ханском троне было непросто. Почти каждого второго правителя травили или убивали. Конкуренты, близкие родственники и не очень близкие, не гнушались нанимать убийц. Предательство казалось бы верных соратников было обычным делом. К дворцовым интригам добавлялись нескончаемые войны за приграничные земли.

Между Бухарским, Хивинским и Кокандским ханствами не было никаких долгосрочных договорённостей о границах. Пришёл новый хан, собрал войско, отбил город у соседа. Все ликуют и радуются. А через некоторое время этот сосед собрал войско посильнее и отбил два города у бывшего завоевателя. Тот в отместку натравил местные банды. И начались разорение и разбой в приграничных кишлаках, грабёж караванов.

Пока два ханства делили территории, третье под шумок оттяпывало свой кусочек землицы у своего соседа. Вот так и жили Среднеазиатские ханства. Вроде и войны масштабные не развязывали – родственные династии как никак, но и покоя друг другу не давали. А если вдруг общий враг за воротами? Об этом и не думал никто. Но все знали наверняка, что на помощь друг друга рассчитывать не стоит. Потому что каждый сам за себя. Запирались у себя в крепостях и наблюдали – что дальше. А то и врагу помогали придавить соперника. Только вот финал для такого помощника почти всегда оказывался печальный. Завоеватели, как известно, «спасибо» не говорят, они завоёвывают всё, что «плохо лежит», вернее «плохо охраняется». Таких уроков в Азии было предостаточно. Александр Македонский, Чингисхан… Но, пожалуй, самый масштабный захват Средней Азии с предательствами и интригами случился во времена  арабских завоеваний .

Все три ханства – Хорезмийское (Хивинское), Бухарское, Кокандское –  заперлись в крепостях и никто друг другу не помог. Одержимые междоусобицами, они не смогли объединиться перед лицом арабского завоевания. Более того, многие хивинцы вошли в арабские отряды и штурмовали Бухару. В итоге все они проиграли. Исламский мир поглотил древнюю зороастрийскую культуру Средней Азии безвозвратно, заставив забыть язык, письменность и религию. Но разве кто-то теперь помнил об этом? А опасность нависала и с севера, и с востока. Россия и Англия уже стояли у порога Средней Азии.

Эмир Хайдар не был дальновидным политиком. Он не понимал, что мир вокруг меняется, что надо быть всё время на чеку и искать компромиссы, объединяться. Впрочем, и хивинский хан тоже. А уж кокандские эмир тем более. Азия всегда была неповоротлива и ленива.

Получив бухарский трон в 25 лет, эмир Хайдар мечтал править спокойно, окружив себя муллами и учёными мужами. Ещё в детстве он дал себе обет выучить наизусть Коран, изучить религиозные науки и соблюдать пост через день. Но в полной мере наслаждаться религиозным умиротворением у молодого эмира никак не получалось. То тут, то там случались военные конфликты. Приходилось отвлекаться. Между военными походами он полностью отдавался религии. По каждой религиозной дисциплине у него было около пятисот учеников. И если бы не государственные дела, которыми, впрочем, в большей мере занимался кушбери (визирь) Хаким, то, эмир всё время пропадал бы в медресе со своими учениками. Да, тот самый Хаким, алчный, хитрый и, как потом окажется, вероломный, держал в своих руках почти все нити власти. Тот самый Хаким, что препятствовал главе русской миссии Негри встретиться с эмиром и фактически не дал наладить деловые отношения, закрепить договоры на бумаге. Тот самый Хаким, что благосклонно принял англичанина Уильяма Муркрофта и всячески содействовал его встречам с эмиром. Видимо, англичанин нашёл подход к визирю, одарив его лестью и дорогими подарками.

Егор Казимирович Мейендорф, член посольской миссии Негри (1820 г.), русский учёный-натуралист и топограф, о котором я подробно писала в предыдущей главе, записал в своём дневнике нелицеприятные строки о менталитете бухарцев:

«В стране, где ложь расценивается как талант, недоверие как обязанность, притворство как добродетель, не могут существовать радости искренней дружбы, неизвестны откровенность и доверие».

Первые впечатления редко бывают обманчивы. Человек, не погружённый в среду, видит её как бы снаружи, подмечая главные детали. Мейендорф не был политиком, он представлял науку, толерантность не входила в его список необходимых качеств, он говорил и писал прямо, что думал.

Позже, уже в полной мере соприкоснувшись с азиатским миром, путешественники не раз подтверждали слова Егора Казимировича Мейендорфа. На Востоке люди были совершенно другими. Лесть всегда культивировалась, а хитрый обман расценивался как предприимчивость. И если бы это было не так, то не появился бы в Бухаре национальный герой Ходжа Насреддин, великий плут и обманщик.

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25