Тамерлан. Копьё Судьбы. Первые главы.

© Татьяна Семёнова «Тамерлан. Копьё Судьбы»

С самого утра в лагере царило оживление: палатки разбирали и грузили на арбы; воины складывали в мешки провиант и добычу, награбленную во время похода; оруженосцы аккуратно упаковывали запасное оружие в большие сундуки; кольчужники, кожники, пекари, банщики собирали своё хозяйство и тоже громоздили на телеги.

Тимур только что закончил большой совет и остался вдвоём с сейидом Береке. Хлопнув в ладоши, он велел подавать еду.

В комнату вошли слуги и внесли на золочёных кожах жареную баранину. Тут же появились люди в передниках и, встав на колени, принялись резать мясо и класть его в золочёные чашки. Другие подали горячий бульон в фарфоровых пиалах. Немного бульона налили в чашки с жареной бараниной. Поверх мяса положили тонкие лепёшки, сложенные вчетверо.

Тимур и имам Береке не спеша приступили к трапезе.

– Ты мудро поступил, дав Музаффаридам шанс добровольно подчиниться тебе, – сказал имам.

– Послы уже уехали, и, думаю, через месяц-полтора они прибудут с добрыми вестями. А коли нет – мой меч будет Музаффаридам наукой.

Затем, немного помолчав, Тимур перевёл разговор на другую тему:

– Когда прибудем в Карабах, устрою смотр войскам, награжу отличившихся.

Имам закивал, и разговор потёк в этом русле.

Покончив с мясом и ополоснув руки розовой водой, Тимур подал знак слугам, и те принесли кобылье молоко с сахаром – любимый напиток повелителя.

Отпив немного, эмир вдруг спросил у Береке:

– А как тот пленник? Жив ещё?

Имам сразу сообразил, о ком идёт речь, хотя пленных было великое множество. Захваченных людей чаще всего перепродавали в качестве рабов проезжим купцам, чтобы не тащить за собой и, соответственно, не кормить. Некоторых оставляли себе: красивых женщин брали в гарем, а сильных мужчин использовали на тяжёлых работах.

– Говорят, мучился, кожа на руке слезла, а так – жив, – ответил имам.

– Однако смел гурджистанец. Не думал я, что он сунет руку в кипяток… – повелитель задумался. – Хороший вышел бы из него воин.

Сейид промолчал.

Тимур снова хлопнул в ладоши, и в комнату вошёл привратник первой двери.

– Позови писца, – приказал повелитель.

Береке с удивлением смотрел на Тимура, но не решался спросить, зачем тот вызвал писаря. Великий эмир ещё не успел допить молоко, когда в шатёр вполз на коленях служитель канцелярии и, коснувшись лбом края ковра, боязливо уставился на повелителя. Тот взглядом указал на маленький столик у входа. Писарь кивнул и стал быстро раскладывать свои принадлежности: бумагу, чернила и каламы.

– Пиши, – начал эмир. – Я, Тимур, слуга Аллаха, повелеваю: гурджистанского пленника… узнаешь его имя!.. отпустить, дать коня, халат и пайцзу. И чтоб никто не смел трогать его!

Имам изменился в лице, но промолчал. Когда писарь удалился, он недовольно изрёк:

– Великую милость ты оказываешь неверному.

Тимур не любил, когда кто-то противоречил ему, пусть даже сам сейид Береке, духовный наставник, верный, надёжный и мудрый. Эмир нахмурился и сурово ответил:

– Аллах меня поставил пастырем народов. Слава царей зависит от их милостивого отношения к своим подданным, и в Коране сказано, что, простив вину одному виновному, правитель тем самым оказывает милость всем людям.

Имаму так и хотелось сказать, что, если бы он оказал милость истинному правоверному, это было бы угодно Аллаху, а неверный не достоин никакой милости. Но Береке, как всегда, сдержался.

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22