Наложница императора. Первые главы

Евнуху поднесли чай, и он было решил, что императрица больше не гневается. Когда евнух пил, слуга стал расспрашивать его, что он чувствует и каков чай на вкус. Евнух расхваливал напиток, а потом вдруг весь сжался и упал. Мучился недолго. Цыси пришла, когда он уже умер. Выслушав рассказ слуги, Цыси осталась недовольна. Лекарь говорил, что смерть будет тихой и незаметной. Значит, обманул – придётся его наказать.

Когда у Цыси было дурное настроение, она могла приказать забить слуг до смерти лишь за то, что те недостаточно хорошо   натёрли полы. Или подали слишком горячий или слишком холодный чай. Не соблюли церемонии. Или просто громко разговаривали. Больше всех боялись Цыси служанки, ухаживавшие за её волосами. Бывало, обнаружив на расчёске свой волос, императрица приходила в ярость. Нерадивую служанку она приказывала таскать за волосы, да так, что в руках евнуха – исполнителя приказа – после такой трёпки оставался изрядный клок волос несчастной девушки. Если же евнух проявлял мягкость, то сам становился жертвой – получал немалую порцию ударов бамбуковыми палками.

Цыси была снисходительна, лишь пребывая в хорошем настроении. Но сегодня настроение у императрицы было явно отвратительное. Что было видно по одному её взгляду. Служанки, слуги, евнухи и даже фрейлины ходили тише воды, ниже травы, боясь сделать неверное движение, чтобы ещё больше не разозлить Цыси и не попасть под горячую руку.

Служанка, готовившая постель для императрицы, почти не дышала. Её руки автоматически делали заученные движения, а сердце трепетало от волнения и страха.

Она сняла покрывало и расправила красочные шёлковые подушки. Их было много на огромной кровати. Обычно Цыси выбирала для сна ту, что была набита чайными листьями, так как не сомневалась в их благотворном влиянии на зрение. Однако последнее время императрица предпочитала другую, со сквозным отверстием в середине. Цыси была уверена, что, лёжа на такой подушке, она услышит во время сна даже самые отдалённые шорохи и, самое главное, никто не сможет незаметно приблизиться к ней. Несмотря на многочисленную охрану, она не доверяла никому.

Служанка подвязала балдахин и заменила благоухающие травы в блюде у прикроватного столика, добавила лепестки роз и жасмина. Закончив работу, она собралась было поднести тёплую воду для омовения ног, но Цыси махнула рукой:

– Иди. Пока ты мне не нужна. Никого ко мне не пускай. Кроме Ли Ляньина.

Служанка, пятясь, бесшумно выскользнула за дверь.

Цыси не собиралась спать: предстояла решающая ночь. Она выставила за дверь евнухов и служанок, которые должны были   охранять её сон.

То и дело поглядывая на дверь и прислушиваясь, Цыси ждала своего доверенного евнуха Ли Ляньина. Время тянулось невыносимо медленно. Непривычная тишина угнетала. Томительное ожидание рождало в голове тысячу сомнений и страхов… Лучше не думать ни о чём. Тонкие пальцы судорожно перебирали чётки.

Наконец скрипнула дверь и в комнату, осторожно оглядываясь, почти на цыпочках вошёл Ли Ляньин. Его крадущаяся походка всегда раздражала Цыси. Но не в этот раз. Он оглядел комнату и, убедившись, что никого нет, приблизился к креслу императрицы. Опустившись на колени и коснувшись лбом пола, елейным голосом произнёс:

– Как себя чувствует старая Будда?

Хитрый и льстивый евнух называл императрицу «почтенным предком» или «старой Буддой», и это нравилось Цыси. Так называли только императоров. Слово «старый» не являлось оскорбительным, наоборот, оно лишь подчёркивало уважение. Но сегодня Цыси было не до церемоний.

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56