Колодец времени. Первые главы

Что-то в облике Марка Плация показалось старому и старомодному Аммиану странным. Благородная тога, надетая поверх просторной туники-далматика, сидела мешковато. Когда Марк, слезая с колесницы, поднял край тоги, историк заметил под ней узкие пёстрые штаны. Ну да, у них на Востоке теперь так одеваются, подумал он. Ах вот что самое странное! В широкой прорези далматика на груди виднелась золотая цепочка с крестом.

– Ты принял их веру? – спросил Аммиан, понизив голос.

– А ты разве забыл, кому я служу? – ответил Марк Плаций вопросом на вопрос. – Я служу великому и благочестивому императору Феодосию, да славится его имя, ну-у и… – Чиновник прочертил пальцем в воздухе, точно небрежно дописал титул и почитания. – У нас в Константинополе с этим строго.

Аммиан, как человек умный, как историк, хорошо разбирающийся и в прошлом и в настоящем, конечно же, читал христианские книги, которых писалось и переписывалось всё больше и больше (при том, что грамотных людей в империи становилось всё меньше). Читал Евангелия разных авторов, послания апостолов, сочинения богословов. Он не находил ничего страшного в идее бренности всего земного и в ожидании Второго пришествия, не находил ничего отвратительного в идее равенства людей перед единственным Богом, в идее замены жертв пожертвованиями. Но он видел, как разнятся теория и практика. Христианство в руках таких людей, как август Востока Феодосий, вместо проповедуемого мира превращалось в господство над умами. А для тех, кто с этим не соглашался, крест переворачивался и становился больше похожим на меч. Распятому Иисусу это, наверное, не понравилось бы. Но истинных его последователей уже никто не спрашивал.

Аммиан не застал страшных гонений на христиан: он родился позже, при Константине Великом. В юности он видел, как целыми семьями крестилась греческая и римская знать в его родной Антиохии. Некоторые по убеждению, большинство ради карьеры. Принимали арианство[1], а потом с лёгкостью от него отказывались. Аммиан понимал, что мир меняется. Почитатели единого бога победят и будут побеждать, пока не столкнутся с почитателями столь же единого, но другого бога. Однако ему было жаль, что мир Платона, Фидия, Александра Македонского, Овидия, Марка Аврелия не просто уступает место другому, но уничтожается.

Старый историк на секунду вспомнил несчастного философа, волею судеб ставшего императором. Его звали Юлиан, а христиане прозвали Отступником. Восемь лет он единолично правил Римской империей. Умный, благородный и сумасшедший человек. Аммиан был свидетелем его смерти в походе против персов в 363 году. После чего решил оставить военную службу и посвятить себя истории.

– Надолго ты в Риме? – спросил Аммиан Плация.

– Ненадолго, – покачал головой чиновник из Константинополя. – Август Феодосий послал меня с письмами к некоторым сенаторам и для конфиденциальных переговоров с Арбогастом и августом Валентинианом. Точнее, с его матерью. Так что из Рима я в Медиолан, а оттуда хочу заехать в Александрию. Там у меня тоже есть кое-какие поручения. Но главное – хочу немного порыться в книгах в Серапеуме. Пока он ещё существует, – добавил Марк Плаций со значением, понизив голос.

– Пока он ещё существует, – как эхо отозвался Аммиан Марцеллин. – Как я тебе завидую, Марк Плаций.

_____________________________________

[1] Некоторые римские императоры в IV веке исповедовали христианство в виде арианской ереси и устраивали гонения на ортодоксов. Только при Феодосии Великом, в конце века, арианство среди греков и римлян было побеждено окончательно, но долго сохранялось среди германских варваров.

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31