По следам инков. Первые главы

Яшка помнил, что чудесное стекло на неведомой вещице горит само и само пишет столь же хорошо горящие буквицы. Он положил «Фаэтон» на землю, опустился перед ним на колени и принялся ощупывать со всех сторон. На что же он тогда нажимал? Господи, помоги. И ведь помог. Что-то еле слышно щёлкнуло, и крышка со стеклом внутри послушно поднялась от лёгкого нажатия руки. Но только ничего не светилось. Ах да, он же тогда нажал какую-то кнопочку. Но какую? Их же тут не меньше сотни. Пришлось нажимать все подряд. Начал снизу слева. Потом Бог надоумил попробовать сверху слева. Стекло засветилось. Внутри что-то загудело. Замелькали какие-то неведомые слова, ряды цифирок, зазвучала мелодия. Светящееся стекло заполнилось странными значками. А ведь в тот раз появились слова про какую-то жизнь… прошлую жизнь. Где же они сейчас? И вдруг…

В Ельце Яшку угораздило сразу включить темпоральную программу. Теперь он включил «Фаэтон» как обычный ноутбук. Какой-то шутник использовал в качестве заставки (над чем посмеялись Аня, Саша и Иван) искажённую широкофокусным объективом то приближающуюся, то удаляющуюся усатую физиономию Каюмова, который к тому же грозил пальцем. А снизу бегущей строкой: «Уволю!» И вдруг Каюмов предстал перед человеком XVIII века.

Яшка в испуге отшатнулся и услышал сзади крик. В крике этом были и страх, и восторг. Метрах в трёх от Яшки стояли на коленях и кланялись до земли его ночной страж и ещё несколько парней во главе с самим касиком Сулимуа. Поповичем овладела паника – нет, ему самому с немецкой махиной не сладить. Захотелось бежать, просто бежать куда глаза глядят. Хотя… Если всё-таки подумать…           Рядом с деревней протекала река. Быстрая, но не бурная. Он уже видел её, дикари его зачем-то туда водили. На берегу лежали узкие лодки, выдолбленные из цельного ствола или сделанные из коры, скреплённой травяными жгутами. Не бог весть какие суда. Однако, если спуститься вниз по течению, то там вполне могут находиться германские или фряжские колонии. Известное дело – среди этих чужеземцев есть славные мореходы, давно покорившие заморские страны. Яшка сам об этом где-то читал, да и Никодим Рыжов рассказывал. А он много чего знает.

Борясь с собственным страхом, Яков Чудилин поднялся на ноги и, взяв дьявольскую вещь, повернул её стеклом с изображением усатого человека к коленопреклонённым индейцам. За три дня пребывания у кавампа он выучил несколько слов на их языке. Как попросить поесть, попить, ещё что-то необходимое. И заметил, что одно слово, заимствованное из почему-то знакомого ему языка кечуа, дикари употребляют часто и всегда с некоторым беспокойством – вака-ну-вака. Это означало категорический запрет. Прикасаться к стоящей на краю деревни статуе навязанного им инкского бога Виракочи, заходить в рощу деревьев с белыми стволами, женщине наступать на тень мужчины – всё вака-ну-вака. Пройдут века, и учёные назовут такие запреты термином «табу», позаимствовав его из языка новозеландских маори.

Отважные воины даже посмотреть в глаза страшному человеку на светящемся стекле боялись. Только вождь осмелился.

– Вака-ну-вака! Вака-ну-вака! – объявил Чудилин и, прихватив «Фаэтон», направился к реке.

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34