Хороший писатель – мёртвый писатель
© Татьяна Семёнова «Хороший писатель — мёртвый писатель», юмористический рассказ.
Текст является объектом авторского права. Перепечатка только с согласия автора
Он сидел за кухонным столом, обхватив голову руками и сосредоточенно смотрел в одну точку. Жена поставила перед ним большую кружку чая и придвинула поближе кусок яблочного пирога.
– Хватит об этом думать, – твёрдо сказала она. – Выпей чаю и иди спать.
– Нет! Ты не понимаешь! Меня уничтожили! Мой талант закопали в землю! Год моей работы просто выбросили на свалку! Я жил этой книгой! Я не спал ночами! Я отдал книге свою жизнь… Нет, они не понимают от чего отказались.
– Но они же похвалили твою рукопись. И может быть…
– Что может быть?! Они сказали, что хороший писатель – это мёртвый писатель. Да-да, вот так и сказали. Печатать покойников проще и коммерчески выгоднее. А я живой. Понимаешь? И в этом вся проблема.
Он встал из-за стола и стал мерить комнату шагами. Потом резко сел и, глядя жене в глаза, каким-то не своим голосом произнёс:
– Мне надо умереть.
Жена вытаращила глаза, несколько секунд молчала. А потом её прорвало. Целый вечер она слушала стенания мужа, успокаивала, ей это порядком надоело. И теперь на-тебе: умереть.
– Ты рехнулся? – взвилась она. – А кто детей кормить будет? Или я одна должна семью тащить? Ты чего удумал?!
Она схватила кухонное полотенце и хотела его огреть как следует. Уже занесла руку…
Матвей интуитивно прикрыл голову руками и выкрикнул:
– Да подожди ты, Маш! Сядь! Не по-настоящему умереть. А только для них.
Он ткнул пальцем вверх. Жена подняла голову, пытаясь понять куда указывает муж. Затем озадачено уставилась на несостоявшегося писателя.
– Умереть для издателей, – уточнил он.
Её брови от удивления поползли вверх. Она бросила полотенце на стол и, нависнув над Матвеем, холодно произнесла:
– Ты спятил?
– Нет, – упрямо выдавил он. – Не спятил. Я серьёзно.
– Всё! Хватит с меня. Целый год я слушала про твои творческие муки. На цыпочках ходила как дура, чтобы Музу не спугнуть. А теперь получаю сумасшедшего мужа. Ничего не хочу больше слышать ни про издателей, ни про твою книгу.
Она развернулась и ушла, демонстративно хлопнув дверью.
Матвей остался один. Он задумчиво стучал пальцами по столу. Да-а, умереть было бы неплохо. Книгу напечатают… Может, повеситься? Нет… Он поморщился, представив себя висящим в петле. Не эстетично. Или вот… залезть в ванну и бросить Машкин фен в воду. В его творческой голове тут же возникла «живописная» картина. А если не получится? Он нахмурился, а потом вдруг его губы расплылись в улыбке. Вспомнился фильм «Чего хотят женщины» с Мелом Гибсоном. А что, неплохо было бы читать мысли женщин. И сразу его будто осенило. В голове зарождались первые штрихи нового романа «Чего не хотят женщины»…
Дверь открылась и вошла жена. Она подозрительно посмотрела на улыбающегося мужа и в глазах появилось беспокойство.
– Ты что улыбаешься? – спросила она.
Матвей сразу вернулся на землю из своих творческих грёз.
– Так просто.
Маша открыла дверцу шкафа и достала бутылку коньяка. Матвей молча смотрел, как его совершенно непьющая жена ставит рюмки на стол и наливает коньяк.
Сев напротив мужа, она залпом выпила рюмку и спокойно спросила:
– Так что ты говорил насчёт «умереть не по-настоящему»?
Матвей окончательно вернулся в реальность.
– Ну-у… – протянул он. Матвей пока ещё не обдумывал эту тему серьёзно. Но сейчас надо было обязательно что-то сказать. И он выпалил первое, что пришло на ум: – Может, завернуть меня в ковёр, отвезти на машине в лес и бросить… То есть не меня, конечно…
– А кого? – хмыкнула жена, удивляясь совершенно глупому предложению мужа.
– Кости завернём. Купим костей на рынке побольше, – нашёлся Матвей. – Скажешь, что меня дикие звери съели.
Жена покрутила пальцем у виска.
– Так вот значит, как твой писательский мозг умеет придумывать сюжеты. А я думала, у тебя есть хитрый план.
Матвей поднял рюмку и выпил.
– Что ты от меня хочешь, Маш? Ты же знаешь, я не пишу детективы, – обиделся он. – Это не мой жанр.
– Раз не твой, тогда позаимствуй у классиков.
Она взяла его за руку и потащила в гостиную к книжному шкафу. Открыв дверцу, Маша указала на собрание сочинений Агаты Кристи.
– Дерзай!
Матвей отрывал книгу за книгой, выискивая что-то подходящее для своего плана. Таинственное исчезновение? Нет, не годится. Отравление? Неосуществимо. «Убийство в «Восточном экспрессе», «Десять негритят», «Тайна голубой вазы», «Убийство в Месопотамии»…
– Всё не то, всё не то… – бурчал он.
Жена принесла коньяк в комнату и выпила ещё рюмку. Матвей тоже.
Перебирая тома, его взгляд упал на книгу Брэма Стокера. Он на мгновение затих, чтобы не спугнуть мысль.
– Маша, я кажется нашёл! – радостно выкрикнул он.
Они обсуждали план до утра, выпили целую бутылку коньяка, закусывая варёной колбасой и яблочным пирогом.
Через два дня Маша сидела в кабинете главного редактора. Одетая во всё чёрное, со скорбным видом она выкладывала фотографии на стол.
– Вот. Мой муж умер. Несчастный случай, – печально произнесла она и, всхлипнув, утёрла слезу. – Матвей просил передать свою рукопись вам. Сказал, что, если с ним что-то случится, вы обещали напечатать.
Главный редактор смотрел фотографии, нервно покусывая верхнюю губу. На них был запечатлён начинающий писатель Матвей Петров, лежащий в гробу. На кладбище. Вокруг гроба горели свечи. На чёрном фоне неба ярко светила луна.
– Примите мои соболезнования, – сочувственно произнёс редактор. – А что же, вы его ночью хоронили?
Маша, вздохнув, кивнула.
Главный редактор как-то странно пожал плечами.
– Вы напечатаете его книгу?
Редактор кашлянул и, подбирая слова, стал говорить:
– Понимаете, дорогая, эта книга нуждается в серьёзной доработке. Да, она неплоха, но… мы не можем её напечатать вот так… без автора… понимаете… автор ведь должен работать с редактором… А автора нет…
У Маши расширились глаза.
– Ну вы же сами сказали моему мужу, что, если бы он был мёртв, его книгу напечатали бы. Вы говорили, что, если писатель умирает, тиражи его книг взлетают. Он становится сразу интересен читателю. Вы говорили, что хороший писатель – мёртвый писатель.
– Да, я говорил… – редактор замялся. – Я говорил, что хороший писатель – мёртвый писатель. Как, впрочем, и художник. Его ценность увеличивается, потому что читатели понимают, что больше этот писатель уже ничего написать не сможет. Но я говорил о классике. А ваш муж, простите, не был классиком при жизни. Увы… Его не знают читатели. И им, простите, всё равно, умер он или нет. Извините ещё раз… Ваш муж, видимо, не так меня понял…
Маша растерянно хлопала глазами.
– И что же тогда делать начинающему писателю?
Она заплакала уже по-настоящему.
– Ну успокойтесь.
Редактор налил стакан воды и протянул Марии.
– Он так хотел, чтобы его книга была напечатана, – всхлипывала она.
– Мне очень жаль, – ещё раз повторил редактор.
– Вы не ответили на мой вопрос, – вытерла слёзы Маша.
Редактор покрутил карандаш в руках, раздумывая, нужно ли говорить на эту тему. Но всё-таки решил расставить все точки на i.
– Ну если вы хотите… Начинающий писатель должен быть либо мега-талантлив, либо мега-скандален. Тогда у него есть шанс встать на писательский пьедестал славы.
– Что значит мега-скандален?
– Это значит, что о нём должны писать СМИ. И даже не важно, что пишут и говорят. Главное – говорят. Тогда любые его тексты, даже самые бездарные, будут иметь коммерческий успех. Это законы рынка. Да… Мы с вами живём по этим законам. Всё, что шокирует, – продаётся.
– А если он просто хороший писатель?
– Тогда его ждёт долгая дорога и не всегда усеянная цветами. Но ведь вас интересует писательский Олимп…
Маша вышла из кабинета редактора совершенно потерянная. Долгая писательская дорога… Это не про Матвея.
На следующий день газеты раструбили скандальную новость: в городе появились сатанисты. На кладбище был обнаружен пустой гроб с горящими вокруг свечами. Любители «жареных» новостей, как водится, раскрасили эту новость с присущей им фантазией. Мол, были обнаружены и жертвенные животные неподалёку и сатанинские знаки, и записки о конце света. Словом, держитесь, граждане, грядёт Апокалипсис. Сообщалось и о том, что полиция ищет запугавших город сатанистов.
Матвей сидел на кухне и снова пил коньяк.
– А я тебе говорил, дурацкая затея оказалась. В ритуальном агентстве нас сразу сдадут. Только деньги зря потратили на гроб. И тащили его на кладбище зря.
– Вообще-то, это была твоя идея, – огрызнулась Маша.
– Ну каков этот редактор? Ведь прямо в глаза мне сказал, что хороший писатель – мёртвый писатель. Скандал ему нужен… Ладно… будет ему скандал.
– Ты что задумал?
Матвей серьёзно посмотрел Маше в глаза.
– В наш город столичный театр приехал. Понимаешь, к чему я?
Маша заговорщицки улыбнулась, мол, понимает.
Играли «Отелло». Народ зевал. Режиссёр поглядывал из-за кулис на скучающую публику и печально вздыхал: «Нет. Не любит классику сегодняшний зритель. Да-а-а, деградировал народ».
Отелло тем временем произносил финальную речь:
– Молилась ли ты на ночь, Дездемона?
Его руки потянулись к шее Дездемоны. Народ равнодушно смотрел на разыгрываемую на сцене трагедию, заранее зная, чем всё закончится.
И тут какой-то мужик выскочил из зала на сцену, оттолкнул Отелло от кровати Дездемоны и, театрально повернувшись к залу, выкрикнул:
– Товарищи! Я считаю, что позиция Шекспира в этом щекотливом вопросе семейных отношений в корне не верна. Да что же это такое, товарищи? Дездемона, Джульетта, Офелия… Все они жертвы пера великого Шекспира…
Зрители оживились. Раздался смех.
– Что предлагаешь, чувак? – выкрикнули из зала.
– Предлагаю голосование. Народное голосование. Кто за то, чтобы Дездемону задушили?
– По-настоящему? – раздался голос из зала.
Дездемона испугано сжалась на кровати.
– Нет, конечно, – выпалил Матвей. – В театральной постановке. В новом прочтении.
Дездемона облегчённо вздохнула, а по залу прошла новая волна смеха.
– Никто не хочет? – ещё раз спросил Матвей. – Нет! Я так и думал. А кто за то, чтобы она убила Отелло?
– Чем убила? – выкрикнул зритель. – Скалкой?
– Лучше сковородкой! – хохотал народ.
Матвей как настоящий актёр сохранял на лице серьёзное выражение.
– Та-ак. Я смотрю, никто не поднял руку. Ожидаемо… А кто за то, чтобы все были живы?
Зал взорвался смехом. Поднялся лес рук.
– Давай! Соедини их! Пусть будут счастливы! – кричали из зала.
Режиссёр смотрел из-за кулис и держался за сердце. Администратор побежал вызывать полицию. Отелло попытался ретироваться со сцены от греха подальше.
Матвей не дал ему уйти, схватил за руку и потащил к Дездемоне.
– Давай, признавайся ей в любви. Она простит. Прочитай ей Пушкина. «Я вас любил: любовь ещё, быть может…»
– Ну! Давай! Отелло, мы с тобой! – закричали зрители.
Народ веселился. Режиссёр почти упал в обморок.
Ошарашенный актёр понял, что отвертеться не удастся. Зал дружно стал помогать, выкрикивая строчки стихотворения. Отелло взбодрился, приосанился и, наконец, вспомнив, что он актёр, начал читать Пушкина. Вдохновенно и несколько пафосно. Зрители, как один, читали стихи вместе с ним. И даже Дездемона присоединилась. Публика оказалась не так уж деградирована, как думал режиссёр.
Закончив читать, Отелло встал на колено и взял за руку Дездемону.
Та с чувством произнесла:
– Я тебя прощаю, Отелло!
Раздался шквал аплодисментов. На сцену полетели букеты цветов. Слышались крики «Бис!», «Браво!» Актёры кланялись. Матвей тоже присоединился к поклонам.
Режиссёр уже не держался за сердце, а смеялся в голос.
– Вот это успех! Откуда этот парень взялся?
Полиция протискивалась на сцену.
Матвея посадили на десять суток и выписали штраф. Режиссёр пытался заступиться за него, даже оплатил штраф. Но полицейские были неумолимы. Пусть сидит. А то так каждый захочет несанкционированно выступить – в городе анархия начнётся. К тому же выяснилось, что театральный хулиган оказался тем самым кладбищенским сатанистом. Матвей попытался оправдаться, мол, он писатель, творческая личность, собирался книгу о вампирах писать, в образ, значит, входил.
На следующий день газеты только и писали о театральном хулигане, который сорвал аплодисменты зрителей. Писали, что даже сам столичный режиссёр пригласил его в труппу. А когда просочилась информация, что полиция поймала сатаниста и им оказался Матвей Петров, то начинающий писатель стал городской звездой номер один.
Матвей сидел перед редактором и держал в руках рукопись.
– Теперь вы напечатаете мою книгу? Обо мне весь город говорит. Прохода не дают.
Редактор минуту молчал, а потом ответил:
– Знаете что, Матвей. Ваша книга никакой литературной ценности не представляет.
Матвей чуть со стула не упал от негодования. Столько усилий – зря!
Редактор широко улыбнулся.
– Но у вас определённо есть шанс. Напишите о ваших похождениях, о том, что вы сделали ради того, чтобы стать популярным писателем. И обещаю – ваша книга станет бестселлером! Я об этом позабочусь! Можете не сомневаться. А называться она будет: «Хороший писатель – мёртвый писатель».
ТАТЬЯНА СЕМЁНОВА
